Stolitsa: Еврозависимость: наша экономика уже почти не наша

22.03.2015Meediakajastus

В Эстонии в последнее время очень много внимания уделяется вопросам военной безопасности, но не принимается во внимание тот факт, что влиять на государство можно и экономически.

Правящая элита всё больше «обеспокоена» безопасностью Эстонии. В ожидании вероятного нападения потенциального противника увеличивается оборонный бюджет, выделяются средства на приобретение подержанной военной техники, приглашается в страну иностранный военный контингент. Однако, как известно, есть два пути завоевать государство — мечом и долгом. Про второе у нас почему-то молчат, хотя не надо бьггь экономистом, чтобы заметить, что эстонской экономикой управляют отнюдь не в Эстонии: большинство работающих у нас предприятий — дочерние подразделения зарубежных, в основном европейских, фирм, начиная от розничной торговли и заканчивая банками. А если и появляется в Эстонии перспективная молодая фирма, то очень быстро она переносит свою деятельность в другую часть света.

«Столица» попыталась выяснить, представляет ли такая ситуация опасность для страны, и если да, есть ли какие-то возможности этот риск снизить?

Возможность и неизбежность

Представитель долгое время входившего в правительство и ныне участвующего в коалиционных переговорах Союза Отечества и Республика Свен Сестер с порога отмел все опасения. «И культурно, и экономически Эстония — часть Европы. В экономическом плане Европа — один из самых развитых мировых регионов, экономическую близость к нему стоит рассматривать скорее как возможность, чем как риск, — уверен политик.

— Как маленькое государство Эстония зависит от европейского внутреннего рынка, но последний последовательно и уверенно развивается, расширяя круг товаров и услуг. Иностранные предприятия принесли новые умения, добавили инвестиционной уверенности и оживили эстонскую экономику. И если мы посмотрим на последний финансовый кризис, то местные банки устояли благодаря сильной поддержке материнских банков. Принадлежность к Европе предоставляет эстонским предприятиям хорошие возможности для роста, что крайне важно в условиях нашего маленького внутреннего рынка».

Экономист Олев Раю отчасти разделяет эту точку зрения, он считает, что мир не стоит на месте, развивается, и на нынешнем этапе глобализация и интернационализация экономики — неизбежны, развитие экономики будет идти в этом направлении и дальше. «Мы же не можем, как раньше, жить в пещерах, сидеть у костра и собирать телевизоры из камней», — иллюстрирует он свое мнение красочным примером. Опасностью он считает легкомысленное отношение эстонцев к экономическим процесса: «Почему-то у нас принято считать, что рынок сам всё регулирует, но рыночная экономика — это не значит анархия». Фактор риска для экономики в первую очередь — монополисты, какими у нас являются, например, торговые сети. В том, что все действующие в стране банки — иностранные, он тоже не видит ничего хорошего. «Каждое государство старается максимально регулировать финансовую сферу, для этого не надо быть Северной Кореей. А такой ситуации, как у нас, нет ни в одной другой стране мира», — говорит Олев Раю.

Обещания Свободной партии внести струю свежего воздуха в политику на экономическую составляющую, судя по присланному пресс-секретарем партии Юло Маттеусом комментарию, видимо, не распространяются. Из ответа складывается впечатление, что представление об экономических процессах у них достаточно смутное. «Во всех вопросах мы придерживаемся мнений, озвученных Банком Эстонии, Европейским центробанком и Международным валютным фондом. Экономист Банка Эстонии Пеэтер Луйкмель оценивает экономическую ситуацию как умеренно оптимистическую», — ответил Маттеус и привел выдержку из статьи вышеупомянутого экономиста, в которой говорится о том, что в еврозоне в целом и в Эстонии в частности в ближайшее время условия достаточно благополучные.

«Скромные ожидания в плане инфляции и низкие интрессы благоприятствуют инвестициям. Росту конкурентоспособности еврозоны способствуют как структурные реформы, так и увеличение доверия к финансовому положению многих стран. Экспортеры выигрывают от низкого курса евро, импортеры нефти выигрывают от низкой стоимости нефти. Превышающий инфляцию рост зарплат увеличивает покупательскую способность. Можно соблюдать оптимизм», — отмечается в тексте.

Интегрированность или зависимость?

Экономист Петр Верницкий указывает на то, что экономика Эстонии настолько сильно интегрирована в экономику Европы, что мы полностью зависим от всех происходящих там процессов. «Если там что-то случается — у нас срабатывает принцип домино, надо помнить, что чем меньше экономика, тем более она подвержена влиянию, тем сильнее удар.

Сейчас всё указывает на то, что в Европе, несмотря на все попытки оживить экономику, кризис продолжает тлеть. Так что заявления о росте темпов эстонской экономики, о том, что Эстония побежит впереди паровоза, — пропагандистский абсурд, именно по причине сильной интегрированности. Одна часть не может бежать, когда в целом стагнация или спад», — поясняет он.

Что же касается непосредственных рисков, то иностранные банки, по его мнению, это не столько вредно, сколько неполезно, из-за того что их основная задача, с которой они хорошо справляются, — вывозить из страны прибыль.

Реальную опасность с точки зрения экономического суверинитета, по словам экономиста, представляет собой то, что стратегические предприятия — водоснабжающие, энергетические, отопительные фирмы — находятся в руках зарубежных владельцев, от которых зависит принятие решений о развитии предприятия, об инвестициях, уровне цен. Опять-таки в случае опасности будут спасать в первую очередь предприятия у себя на родине. А нашим работникам будет грозить безработица.

«Хотя если смотреть на ситуацию с другой стороны… «Ээсти Энергия» — подконтрольное правительству предприятие, однако это не мешает ему драть с населения Эстонии три шкуры», — приводит он еще один довод.

«Конечно, механизмы минимизации риска есть, — говорит Верницкий, — но наша экономика не настолько суверенна, чтобы их применить, так что всё будет зависеть от ситуации в еврозоне. Несмотря на стагнацию, ничто не указывает на возможное развитие плохого сценария. Заинтересованных в этом нет. США готовы протянуть руку помощи, потому что не заинтересованы в потере экспорта».

Экономист Владимир Немчинов разделяет точку зрения Верницкого, но смотрит на ситуацию более оптимистично. «Финансовая мощь ЕС — огромна, в реальности сил, желающих ее разрушения, нет. Эстония — первая заинтересована в том, чтобы остаться в составе ЕС. Украинский кризис, как и любой другой, вечно продолжаться не будет, уже видны признаки стабилизации, ужасного сценария не будет, всё утрясется. Страны-лидеры —Германия, Франция, Италия — в прекрасной форме».
А что касается банков, торговых сетей, фирм, предлагающих услуги отопления и водоснабжения, то Немчинов уверен, что они не уйдут с нашего рынка: «Они слишком хорошо устроились, здесь для них крайне благоприятная обстановка, прибыли в разы больше, чем на родине, конкуренции нет».

На вопрос, что и как надо изменить, чтобы Эстония сама могла контролировать все жизненно важные сферы, Немчинов отвечает, что сейчас не видит, когда, как и кому это удастся сделать.

Мнения экспертов о чрезмерной зависимости эстонской экономики от всех процессов в экономике ЕС, где царит стагнация, косвенно подтверждаются и мнением экономиста Банка Эстонии Каспара Оя, который в опубликованном на днях на блоге банка мнении указывает, что снижение оборотов в пищевой промышленности в Эстонии началось еще до введения санкций против России и ответного запрета на ввоз продовольственных товаров.

«Я не изучал специально, что именно легло в основу этого процесса, но очевидно, что нынешнее снижение — это следствие развития более ранней динамики. Так, например, в Литве закупочные цены на молоко упали еще летом, до введения санкций, за этим последовало снижение цен в Эстонии».

Самостоятельность и контроль

Недавно избранного депутата парламента от Центристской партии Мярта Сультса огорчает потеря Эстонией экономической независимости. «Это только иллюзия, что Эстонское государство независимо, скажу больше, это цирк. Эстония давно потеряла свою независимость. Когда она была в составе СССР — не могла принимать самостоятельных решений, потребовалось много сил, чтобы это изменить. Теперь Эстония в составе Евросоюза и также ничего сама не решает. Это касается и экономики, без евроденег мы ничего сами сделать не можем.

Мы вместе с ЕС ввели санкции против России, от них пострадало наше сельское хозяйство — молоко выливается, стада забиваются. Вместо помощи правительство вводит навязанные ЕС квоты, из-за этого производители молока пострадают еще больше, — рассуждает Сультс.

— Наши товары — это транзит и технологии, но мы не можем их продавать, потому что не можем принимать самостоятельных решений.

А то что Россия считается нестабильным и непредсказуемым партнером, так она не более непредсказуема, чем другие тоталитарные государства, такие как Китай или те страны Африки, с которыми мы надеемся наладить торговые связи».

Председатель Эстонской Консервативной народной партии Март Хельме считает, что Эстонии надо учиться защищать себя, перенимая пример других стран.

«При наличии соответствующих законов мы могли бы регулировать деятельность иностранных фирм, как это делается в других странах, хотя делать это, конечно, будет сложно, — делится он своим видением решения проблемы. — Например, контролировать, чтобы доля зарубежного владельца не превышала 40 процентов. Они должны быть под административным государственным контролем, особенно если фирме грозит банкротство или ее планируют продать».

«К счастью, наши крупные предприятия по добыче сланца и производство электроэнергии пока принадлежат нам, но электростанцию, когда она была на грани банкротства, хотели продать американцам», — напоминает Март Хельме.

«Пребывание в составе ЕС, где предполагается свободное движение капитала и товаров, накладывает на нас ограничения, мы подчиняемся директивам ЕС. Но эти же самые директивы можно использовать и в своих интересах, например — накладывать ограничения в тех сферах, которые нам важны, например, на продажу земель или их целенаправленнее использование, чтобы землю сельскохозяйственного назначения нельзя было застроить», — считает Хельме. «Государство должно работать в этом направлении», — уверен политик.